— Ты, должно быть, устал, кузен, — говорит Стефано. — Почему бы тебе не отдохнуть часок, прежде чем мы сядем за стол переговоров?

Дамиано даже не обращает внимания на слова своего кузена, и когда его взгляд останавливается на мне во второй раз, дрожь, пробегающая по моему телу, становится сильнее, чем раньше.

Его губы приоткрываются, и, клянусь, я чувствую, как все затаили дыхание в ожидании, что скажет Capo dei Capi.

— Подойди, — приказывает он. Его низкий и убийственный голос звучит так холодно, что по мне пробегает озноб.

Когда я не двигаюсь, мама толкает меня в сторону Дамиано.

С каждым шагом, приближающим меня к нему, мне кажется, что мои ноги вот-вот превратятся в желе и подкосятся.

Остановившись в нескольких дюймах от него, я делаю вдох и заставляю себя выпрямить спину, чтобы не съежиться перед опасным человеком.

Подняв голову, я смотрю ему в глаза, и каждый мускул в моем теле напрягается от нахлынувшего на меня ужаса.

Caro Dio¹.

Он на голову выше меня, а я на высоких каблуках. Босиком я, наверное, доставала бы ему только до середины груди.

Не сомневаюсь, что он может убить меня одним ударом.

Дамиано допивает остатки янтарной жидкости из стакана, и когда он протягивает его Санто, тому приходится быстро подхватить стакан, когда Дамиано его отпускает.

Он даже не удосужился поставить этот чертов стакан на стол.

Безжалостный взгляд Capo dei Capi скользит по мне с головы до ног, а затем снова возвращается к моему лицу.

Несмотря на то, что мое тело начинает дрожать от страха, мне каким-то образом удается держать голову высоко поднятой.

Дамиано смотрит мне в глаза, и когда мне кажется, что он проникает в самые потаенные уголки моей души, я не могу удержаться и делаю шаг назад.

Мои руки крепко сжимаются в кулаки, и, тяжело сглотнув, я заставляю себя стоять на месте.

Его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня и медленно наклоняет голову.

Dio².

Из-за его пристального взгляда у меня во рту пересохло.

Внезапно чья-то рука бьет меня по затылку, поэтому я опускаю взгляд.

— Прошу прощения, мистер Фалько, — сердито бормочет отец. — Обычно она более послушна. Не знаю, что на нее нашло сегодня.

Пальцы отца обхватывают мою шею, затем меня дергают назад и толкают к матери.

Она хватает меня за руку и вытаскивает из гостиной.

Я слышу, как Дамиано вздыхает, словно ему наскучило все это зрелище, затем он приказывает:

— Проводите меня в комнату, где я смогу уединиться.

Мама заталкивает меня в спальню. Дверь с грохотом захлопывается, и когда я поворачиваюсь к ней лицом, она начинает яростно бить меня; ее ладони обжигают каждый дюйм моего лица и торса.

В момент абсолютного безумия я поднимаю руки и отталкиваю мать от себя с криком:

— Хватит!

Моя вспышка настолько шокирует ее, что она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты что, с ума сошла? — Ахает она.

Дверь моей спальни открывается, и Стефано, войдя в мое личное пространство, бормочет:

— Я разберусь со своей невестой.

Мать бросает на меня разъяренный взгляд, а затем одаривает Стефано дрожащей улыбкой.

— Спасибо.

Когда она выходит из комнаты, страх скручивает мой желудок, и я пытаюсь подготовиться к тому, что должно произойти.

Глава 2

Габриэлла

Когда Стефано бросает на меня взгляд, снимая пиджак, у меня по коже пробегает странное ощущение.

— Ты смутила меня, Габриэлла, — бормочет он, вешая свой пиджак на спинку стула у моего туалетного столика.

Его тон полон гнева, поэтому я бросаю взгляд на дверь.

Внезапно он ехидно усмехается.

— Ты даже не собираешься извиняться?

Гордость заставляет меня вздернуть подбородок, и я смотрю в глаза мужчине, за которого собираюсь замуж. Если сегодня я не отстою свою позицию, он превратит мою жизнь в сущий ад.

— Я не сделала ничего плохого, — говорю я, и мой голос звучит гораздо увереннее, чем я себя чувствую.

Когда Стефано начинает расстегивать ремень, меня охватывает волна ужаса, и по коже пробегают мурашки.

Dio.

— Ты не можешь лишить меня девственности, пока мы не поженимся, — говорю я, словно эти слова его остановят.

Губы Стефано растягиваются в ухмылке.

— Ты уже принадлежишь мне.

— Нет. — Качаю я головой. — Мистер Фалько не давал своего разрешения.

— Сейчас я не планирую тебя трахать. Сначала я задам тебе хорошую взбучку, чтобы ты больше не смела меня смущать, — рычит он. — А вот после ужина лишу тебя девственности.

Он вынимает ремень из петель, и, недолго думая, я бегу к двери. Мне удается распахнуть ее, но тут же ремень бьет меня по плечу и шее. Жжение такое сильное, что я падаю в коридор.

Я вскакиваю на ноги, но не успеваю убежать, как Стефано хватает меня за волосы.

Надо было побриться налысо.

Он запрокидывает мою голову назад и, обдавая меня дыханием, говорит:

— Сегодня вечером тебе следует быть лучшим трахом в моей жизни за все те неприятности, которые ты доставляешь.

Я чувствую, как вырываются пряди из головы, пока он тащит меня назад, а затем воздух словно прорезает раскат грома, когда Дамиано рявкает:

— Хватит!

Стефано заталкивает меня в спальню, затем я слышу, как он говорит:

— Прошу прощения, что побеспокоил тебя, кузен. Я разбираюсь с проблемой.

— Проблема может подождать, — бормочет Дамиано. — Всем вернуться в гостиную. Сейчас же!

Все мое тело дрожит, но каким-то образом мне удается поправить платье на бедрах и уложить волосы в аккуратную прическу. Кожу головы покалывает в том месте, где я потеряла прядь волос.

Приведя себя в порядок, я прохожу мимо Стефано и иду за Дамиано в гостиную. Я изо всех сил стараюсь не смотреть на черную ткань рубашки Дамиано, которая плотно облегает его мускулистую спину.

Войдя в гостиную, я укрываюсь за креслом, и меньше чем через минуту моя семья и Стефано смотрят на Дамиано, затаив дыхание.

— Я принял свое решение, — бормочет Capo dei Capi.

У меня перехватывает дыхание, а сердце замирает.

— Ты даешь свое благословение, кузен? — Спрашивает Стефано.

Глаза Дамиано встречаются с моими и снова сужаются, когда он пристально смотрит на меня.

Я поднимаю голову и сжимаю челюсти, выдерживая взгляд человека, который убивал людей ради простого удовольствия чувствовать, как их кровь сочится сквозь его пальцы, — человека, который собирается обречь меня на адскую жизнь.

Его губы приоткрываются, и через секунду напряженную тишину нарушает единственное слово.

— Нет.

— Что? — Ахает мама.

— Кузен? — в замешательстве спрашивает Стефано.

— Мистер Фалько? — Слышу я, как спрашивает мой отец.

Он сказал "нет".

Воздух вырывается из моих легких, а облегчение такое сильное, что мне приходится прижать руку к сердцу, чтобы оно не выскочило из груди.

Меня не заставят выйти замуж за Стефано.

Он не сможет лишить меня девственности.

Мои глаза закрываются от всепоглощающего счастья, разливающегося по моему телу, и я даже чувствую легкую слабость.

Когда я слышу движение, мои глаза открываются, и я вижу, как Дамиано наливает себе выпить.

Я почти благодарю его за то, что он не дал своего благословения, но что-то подсказывает мне промолчать.

Дамиано бросает взгляд на своего охранника.

— Прикажи людям упаковать вещи Габриэллы. Мы уезжаем.

— Будет сделано, — отвечает охранник и уходит, чтобы выполнить приказ.

Что?

Мать ахает, а отец беззвучно открывает и закрывает рот.

Стефано первым приходит в себя и, качая головой, осмеливается спросить:

— Что ты делаешь?

Дамиано допивает бурбон, а затем сует стакан в руку Стефано. Без какого-либо объяснения он выходит из гостиной.

На мгновение все замирают, но затем все же приходят в себя.