— Нет.

— Психические проблемы, о которых я должен знать?

— Нет.

— Принимала противозачаточные средства?

Ее щеки снова вспыхивают, и она делает глубокий вдох, а затем раздраженно выдыхает.

— В контрацепции не было необходимости, поскольку у меня не было отношений.

— Значит, у тебя раньше не было парней?

— Никаких парней, — вздыхает она, явно раздраженная всеми этими вопросами.

— Но ты была помолвлена со Стефано, — констатирую я.

— Не по своей воле, и вряд ли это можно назвать отношениями.

— Мой кузен не славится своим терпением, — говорю я, расстегивая манжеты рубашки. Пока я закатываю ткань до локтей, спрашиваю: — Он видел тебя обнаженной или прикасался неподобающим образом?

— Caro Dio, — выдыхает она и впервые опускает взгляд на свои руки, лежащие на коленях, в то время как ее щеки краснеют от смущения. — Нет. Он ждал твоего одобрения.

Хорошо.

Я удивляюсь, когда чувство облегчения разливается по моей груди.

Не поднимая головы, она дрожащим голосом спрашивает:

— Ты ответишь на мой предыдущий вопрос?

Я качаю головой и указываю рукой в сторону места, где она раньше сидела.

Карло встает и быстро помогает Габриэлле пересесть в другое кресло, а затем занимает свое место рядом со мной.

Стюардесса приносит мне еще один стакан виски, и я делаю пару глотков, после чего откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.

Ответы Габриэллы заполняют мой разум, пока я пытаюсь понять, кем она является она на самом деле. Она кажется сильной и невинной — такого сочетания я еще не встречал.

Глава 4

Габриэлла

Сердце бешено колотится в груди, по телу разливается ужас, а нервы на пределе после допроса, который я каким-то чудом пережила.

Последние сорок минут, проведенные рядом с Дамиано, были самыми нервирующими в моей жизни.

Мою руку все еще покалывает от того, что я сжимала его руку. Я была так напугана, когда самолет взлетел, что не заметила, как схватила его.

Я могу радоваться, что осталась жива после того, как прикоснулась к нему без его разрешения.

За долю секунды до того, как я отдернула руку, я почувствовала, как его сила пульсирует под моими кончиками пальцев.

Даже сидя в другом конце салона, я чувствую неистовую энергию, исходящую от Дамиано.

Я волнуюсь из-за того, что он отказался ответить на мой вопрос. Было бы глупо полагать, что он забрал меня себе. Возможно, он запланировал для меня что-то похуже.

Dio.

Я глубоко вдыхаю, так как приступ паники грозит захлестнуть меня.

Можно подумать, что я привыкла к нервным ситуациям после всего, что пережила от рук своей семьи, но сидеть в частном самолете с Дамиано Фалько и его людьми пугает меня до смерти.

Минуты, наполненные напряжением, медленно пролетают мимо, и я еще никогда не испытывала такой пытки.

Я оглядываю салон и замечаю, что большинство мужчин крепко спят. В том числе и Дамиано.

Его охранник, сидящий рядом с ним, — единственный бодрствующий человек. Кроме экипажа, разумеется.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь успокоить свои расшатанные нервы. Это бесполезно, потому что неопределенность будущего по-прежнему вызывает у меня страх.

Может, он забрал меня для кого-то другого?

Это если меня вообще заставят выйти замуж. Возможно, он забрал меня по совершенно другой причине.

Но по какой?

Несмотря на то, что Коза Ностра известна тем, что не занимается сексуальным рабством, эта ужасающая мысль все равно приходит мне в голову.

Нет, причина не в этом.

Он заставил меня надеть блузку, и я слышала, как он сказал своим людям не смотреть на меня. Это значит, что моя добродетель для него чего-то стоит.

Девственницы продаются за большие деньги.

Я с трудом сглатываю от этой ужасающей мысли, когда мой взгляд останавливается на Capo dei Capi. Несмотря на то что он, кажется, спит, он все равно выглядит чертовски опасным.

Брови нахмурены, а рот сжался в мрачную линию.

Интересно, расслабляется ли он когда-нибудь?

Способен ли смеяться?

В памяти всплывает мимолетная ухмылка, которую я видела ранее. Это длилось всего секунду, но его лицо из смертоносного превратилось в прямо-таки горячее.

Глядя на Дамиано, я любуюсь его черными волосами, чертами лица, которые легко можно было бы высечь из камня, и темной щетиной на подбородке.

Мой взгляд опускается к его шее, а затем скользит по широким плечам и по мускулистым бицепсам.

Когда я вижу его предплечья и вены, извивающиеся под кожей, у меня возникает странное ощущение в животе. Такое чувство, будто у меня внутри что-то скручивается, и когда мой взгляд останавливается на его левой руке с обнаженным безымянным пальцем, то же ощущение распространяется и по моей груди.

Когда мои глаза возвращаются к лицу Дамиано и, увидев мрачные складки вокруг его рта, я качаю головой.

Затем я встречаюсь взглядом с его охранником, который наблюдает за мной, как ястреб.

Он медленно качает головой, а затем бормочет:

— Прекрати, о чем бы ты ни думала.

Дерьмо.

Я отвожу взгляд от охранника и обхватываю себя руками.

Надеюсь, этот человек не думает, что я замышляю убийство его босса.

В какой-то момент во время долгого перелета стюардесса приносит всем еду. Несмотря на то что я не голодна, я съедаю немного бараньей голени и картофельного пюре, потому что понятия не имею, когда мне снова удастся поесть.

После того как мы закончили трапезу, я замечаю, что Дамиано и его охранник увлечены серьезным разговором.

Надеюсь, охранник не скажет ему, что я пялилась на него, пока он отдыхал.

Подняв руку, я потираю пальцами лоб, где зарождается головная боль.

Понятия не имею, сколько нам еще лететь, и, не в силах уснуть, просто сижу и смотрю в пустоту. Мои мысли переполнены всем, что произошло, и моим неопределенным будущим.

Мою семью, вероятно, волнует только то, что они выиграют от того, что Дамиано заберет меня к себе. Их точно не волнует моя безопасность, и они уж точно не будут по мне скучать.

Никому нет дела до того, что со мной случится.

От этой мысли в моей груди возникает чувство одиночества.

Подняв подбородок, я глубоко вдыхаю, с усилием подавляя мрачное чувство.

У меня есть я сама.

Я пережила побои, голод и годы пренебрежения. Я переживу все, что ждет меня в будущем.

Когда стюардесса объявляет, что мы приземляемся через десять минут, мой желудок превращается в тошнотворное месиво.

Черт, мне не следовало есть.

Мои руки крепко сжимают подлокотники, ногти впиваются в дорогую кожу, пока я пытаюсь взять себя в руки.

— Пойдем, — внезапно говорит охранник Дамиано, отстегивая мой ремень безопасности.

Взяв меня за локоть, он помогает мне встать на ноги, и затем снова усаживает на место рядом с Дамиано.

Пока я быстро пристегиваю ремень безопасности, Дамиано кладет мне на колени бумажный пакет.

— Если тебе станет плохо, воспользуйся пакетом, — бормочет он резким тоном.

— Спасибо, — отвечаю я.

Сидя рядом с Дамиано, я чувствую себя еще более напряженной и складываю руки на коленях.

Я не понимаю, почему он хочет, чтобы я сидела рядом с ним.

Наверное, чтобы держать тебя поблизости, чтобы ты не попыталась сбежать, когда самолет приземлится.

Внезапно самолет снижается, и мой живот скручивается от страха. Я зажмуриваю глаза и, не заботясь о том, рассердится ли Дамиано, хватаюсь за его руку.

На этот раз на нем нет ткани, и я чувствую жар его кожи.

Самолет снова снижается, и я издаю писк.

— Господи, — рычит Дамиано рядом со мной. — У тебя острые ногти.

Когда он берет меня за руку, мои глаза резко открываются, и я вижу, как он прижимает мою руку к своей.

На мгновение я забываю о самолете.

Я ошеломлена до глубины души, когда его пальцы крепко обхватывают мои, но затем самолет вздрагивает, приземляясь на взлетно-посадочную полосу. Если бы не ремень безопасности, я бы забралась к Дамиано на колени для надежности. Вместо этого я поворачиваю голову, прижимаюсь лицом к его бицепсу, и с моих губ срывается еще один писк.